О преступлении которого не было

О преступлении которого не было  

С вами вновь рубрику «Наша служба и опасна, и трудна», в которой ветераны МВД Заречного рассказывают о своей непростой работе. Сегодня полковник милиции в отставке Павел Насекин вспомнил о преступлении, которого на самом деле не было…

Алёна АРХИПОВА

- Этот интересный случай также произошёл в начале 90-х годов, - рассказывает Павел Геннадьевич. - Тогда только-только появился микрорайон Простоквашино. Там построили первые дома по улице Энергетиков. Нечётной стороны улицы Ленинградской ещё не было, и поэтому несколько многоэтажек при въезде в город стояли, как говорится, «на отшибе». Между Ленинградской и Простоквашино, где сейчас дома по улице Победы, 20, 22 и 24, была лесопарковая зона. По ней вела широкая тропа, по которой и добирались до своих домов жители. Именно с этой тропинкой и оказалась связана следующая история.

Дело было зимой. Прихожу я как-то с обеда в отделение на Свердлова, 6 (я тогда был начальником поселкового отделения милиции), а там кто-то истошно кричит. Громко возмущался мужчина 35-40 лет, рядом с ним молча, с поникшей головой, стоял сын - парнишка 10 лет. Участковый уполномоченный и дежурный ПОМ в растерянности смотрели на мужика и не могли вставить ни слова. Я спросил, в чём дело. А тот знай себе кричит: «Все вы одинаковые, вам всё равно - никто работать не хочет! Беспредел, безобразие!»

С грехом пополам милиционерам, наконец, удалось выяснить, что произошло. Мужчина, который оказался работником станции, показал ссадину на щеке сына со словами: «Дожили - в нашем тихом посёлке уже среди бела дня стали куртки снимать!».

Тогда Павел Насекин пригласил обоих к себе в кабинет. Попытался расспросить мальчика о том, что случилось. Однако отец не мог успокоиться: был агрессивен, принимался снова кричать и возмущаться. Паренёк смог всё объяснить только тогда, когда удалось выставить из кабинета его неуёмного родителя. Он пояснил, что шёл из школы №1 в Простоквашино по тропинке парка. К нему подошли двое ребят 14-15 лет и потребовали снять курточку, причём не верхнюю одежду, а импортную спортивную олимпийку от костюма «Адидас», которую отец привёз ему из командировки.

- Спрашиваю у парня: «Как так? Кофту что ли видно было под курткой?» Он ответил, что из-под куртки было видно только её ворот, что он отказался отдавать кофту. Тогда один из обидчиков ударили его кулаком по лицу, они заставили его снять олимпийку, забрали её и убежали.

В его показаниях я сразу же засомневался. Судя по опыту, ссадина у мальчика не была похожа на такую, какая остаётся от удара кулаком. Было ощущение, что он упал и получил травму. К тому же паренёк объяснял всё как-то неискренне, неэмоционально. Я почувствовал, что он что-то не договаривает или боится, - продолжает рассказ Павел Насекин. - Дальше я спросил у мальчика, знает ли он этих ребят. Когда тот ответил отрицательно и стал вдруг «вспоминать», что они были одеты по-деревенски, мои сомнения только укрепились. Не бывало такого, чтобы парни из ближайших деревень ездили в посёлок куртки снимать, то есть заниматься грабежами.

Тут в кабинет заглянул отец подростка, заявил, что мы вместо розыска преступников ведём напрасные разговоры, не верим его сыну, и что он едет в прокуратуру жаловаться на наше бездействие. Тогда я попросил мужчину подождать ещё пять минут, закрыл дверь и с помощью наводящих вопросов стал выяснять, как же на самом деле было дело. Мальчишка на вопрос: «А ничего случайно с твоей курткой не случилось?», заёрзал на стуле, потупил глаза и, в конце концов, рассказал правду.

Оказалось, что утром, собираясь в школу, мальчик решил надеть ту самую олимпийку. Достал её из шкафа, увидел, что кофта помялась, принялся её гладить. В это время за ним зашёл друг. Паренёк побежал открывать дверь, а утюг оставил на кофте. Вернулся - от утюга уже идёт дым, а на кофте большая дыра.

В общем, сжёг случайно сын папин подарок. Тут он вспомнил отца, представил, какая у него будет реакция, испугался. Вот и решил сымитировать ограбление. Утюг спрятал, испорченную олимпийку отнёс другу, который жил в этом же подъезде. Сам пошёл в лесопарк на тропинку, сошёл с неё, выбрал дерево и специально ударился о ствол щекой так, что осталась ссадина, а впоследствии образовалась приличная гематома.

Когда мальчика спросили, зачем он всё это сделал, тот повинился: «Да я сразу бы всё рассказал, но папу сильно боюсь. Он же у меня такой - зашибёт!».

- Отцу я пока ничего говорить не стал, - говорит Павел Геннадьевич. - Оставил его в отделении, а сам вдвоём с мальчиком поехал на «место преступления». Он показал сосну об которую ударился - от неё туда и обратно к тропе вели следы одного человека, что подтверждало его признательный рассказ. Потом мы пришли к другу, и тот отдал испорченную олимпийку.

Официально проводить изъятие мы не стали, так как состава преступления, как такового, не было. Привезли вещдок в пакете в отдел. Там я завёл отца в кабинет, показал кофту сына и рассказал, до чего его поведение довело мальчика. Ребёнок настолько боялся, что сам травмировал себя, лишь бы не говорить правду. Родитель покраснел, вспотел и, наконец, осознал свою неоправданную жёсткость, понял, к чему это привело.

Как у них дело дальше было, я не знаю. Но мужчина перед сотрудниками милиции за своё поведение так и не извинился…

Версия для печати