Почему ушла Антонина Григорьевна

ПОЧЕМУ УШЛА АНТОНИНА ГРИГОРЬЕВНА

Она попросила не называть ее настоящую фамилию. Поэтому в дальнейшем буду обращаться к ней по имени-отчеству…

- Только бабой Аней не зовите, - смущенно говорит эта еще крепкая на вид женщина с натруженными, покрасневшими от воды и хлорки руками. Антонина Григорьевна моет подъезды домов еще со времен советской власти. И вот совсем недавно забежала ко мне по личному делу. За чайком мы разговорились, как старые приятельницы. Выяснилось, что уже около года она не работает. Ушла? Не вынесла душа всего, что насмотрелась в этих самых подъездах за последнее время.

- Раньше свою работу выполняла не только привычно, но даже с любовью, как это ни странно. Радовалась, что чистоту дарю людям. Три дома у меня было, и справлялась, и все жильцы меня уважали и хвалили за трудолюбие… - Антонина Григорьевна берет из вазочки конфету “Коровка” (шоколадные не употребляет – печень пошаливает). – А что теперь творится? Расскажешь кому, так настроение на целый день испортишь. Один дом – девятиэтажка – у меня последнее время остался. Я ведь рано утром мыть всегда приходила, часиков в шесть утра. Чтобы под ногами никто не шастал, убирать не мешал, а иногда, и, вечером попозже забегала. Безобразия и раньше бывали: пьяницу какого разбужу и домой отправлю. Похабное словечко со стены сотру. А последнее время кошмар какой-то начался.

Выметала как-то с лестничной клетки шприцы использованные да руку себе и уколола. Целый год анализы сдавать бегала, СПИДа боялась. Раньше с дочерью работали, она хоть и подросток была, а здорово мне помогала. А потом у нее самой ребеночек маленький появился. Запретила я ей это дело. Сплошная инфекция, не знаю, куда санэпидстанция смотрит, а жильцы труд мой ценить перестали, как роботы какие. Да и не заставишь их дерьмо убирать, а гадят ночные мерзавцы прямо как в туалете. Плакала, а убирала. Хлорку по углам насыпала. Авось, думаю, запаха не выдержат – уйдут. Так они представляешь, послание в стихах после себя оставили и бумажку на стекло прилепили, я утром прочитала… И смех, и грех: “…бабка, это все без толку: нас не выжить твоей хлоркой. Коль еще разок вдохнем – в ж…у шприц тебе воткнем.”

Я хохочу, а гостья моя к смеху не расположена. Руки показывает. Никакие перчатки не помогают. Экзема началась. И не у нее одной, а у многих женщин, кто все это безобразие моет, да еще и поношения от жильцов терпит.

- Говорят, плохо убираете, а мы вам платим, - продолжает моя гостья. - Деньги-то совсем малые, а скоро все откажутся мыть. Жильцы бездействуют, милиция также. Как-то вижу вечерком, парень девку на подоконник посадил, тулуп как ширму раскрыл и. … Ну, позвонил кто-то в милицию, а там с хохотком: “Криминала не видим, сами справляйтесь”. Вот такие дела. Как душа-то болеть не будет? Самое святое действо – среди этой помойки происходит. Ведь это детки наши, что же в дальнейшем ждать от них? Говорят, комиссия какая-то будет скоро по домам ходить – смотреть, какой дом в первую очередь на ремонт ставить. Что ж… Дело хорошее. Только что они увидят-то: перил деревянных нет, дверей на лестничных клетках почти нет (в чьих-то садах – огородах прижились, так же, как и рамы со стеклами). Вот в моем доме, это где девок-то на подоконник сажали, вместо стекла целлофан натянут. Не идут стекольщики, только недавно, говорят, стекло вам вставляли, и посылают всех словесно в нехорошие места.

Я молча киваю головой. Понятна мне, ох, как понятна боль Антонины Григорьевны. Ушла, не выдержала. Нервы сдали. А тут еще и лифты во многих домах поотключали. Город задолжал кому-то, а запчастей нет. Об уборщицах уже никто не думает, как им с ведром полным в подвал и из подвала ходить. Вылить-то грязную воду никто из жильцов в свой унитаз не разрешает. Такое скажут, хоть уши затыкай.

Антонина Григорьевна долго сидела у меня, и думали мы с ней вместе одну думу. Как бы не пришлось равнодушным жильцам, не желающим принимать мер по изгнанию ночных компаний, вскорости платить за уборку вдвое дороже. Уходят уборщицы, не выносит душа людского беспредела. А уж в собственность взять полностью загаженный, обкраденный воришками дом и управлять им, если кто и решится, тому надо хвалебную оду писать, не иначе.

Л. Киценко

Версия для печати