Чернобыль - как это было

26 апреля исполняется 32 года со дня аварии на Чернобыльской АЭС, страшной техногенной катастрофы в истории атомной энергетики. На ликвидации этой аварии среди многих специалистов побывали и 438 жителей Заречного: 204 работника Белоярской АЭС, 116 сотрудников ПРП «Белоярскатомэнергоремонт», 83 из ОРС БАЭС, 5 медиков из МСЧ-32, 14 работников СФТИ (ИРМ), 3 сотрудника изоляции и 7 экологов.

Сегодня о той непростой работе на разрушенном 4 блоке ЧАЭС рассказывает ликвидатор аварии, кавалер ордена Трудового Красного Знамени, обладатель многочисленных благодарностей правительства Арнольд Георгиевич Шастин.

Алёна АРХИПОВА

Арнольд Шастин к 1986 году руководил ПРП «Белоярскатомэнергоремонт», занимался со своей командой разработкой дистанционных методов контроля корпуса реактора, проще говоря, робототехникой.

- В 1972 году на БАЭС была создана лаборатория металлов, которая начала разработку установки для контроля корпуса реактора. Туда я и пришёл работать. Поначалу в подчинение дали 5-6 человек, и через два-три года у нас уже было несколько уникальных приборов. Эти разработки внедрялись и всегда успешно. Так, установка для контроля корпуса реактора хорошо показала себя в деле на Кольской АЭС, на Армянской АЭС, в Болгарии. Знали нас не только в стране, но и за рубежом. Именно поэтому после трагического апрельского дня 1986 года созданное на базе лаборатории предприятие «Атомспецконтроль» привлекли к разработке дистанционно управляемых роботов и автоматов, которые были жизненно необходимы в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

26 апреля мы ещё ничего не знали. 27 на работе прошёл слух о происшествии на ЧАЭС, а потом мне позвонили из Москвы. Начальник «Союзатомэнерго», бывший работник БАЭС Веретенников, который занял место Владимира Невского, сказал: «Срочно надо что-то сделать, чтобы убирать россыпь топлива, радиоактивного мусора.» По телефону он всего не договаривал. Когда я спросил: «В каких помещениях робот должен работать? На улице, что ли?» Он замолчал. Тогда я всё понял.

Через несколько дней первая группа ПРП БАЭР вылетела в Москву встречать и тестировать немецкие роботы. В 20-х числах мая зареченские специалисты во главе с Александром Приходько, Григорием Казанцевым уже нарабатывали опыт с зарубежной техникой на месте аварии. А в это время на БАЭС делали своего робота. Конструкторами руководил Сергей Небогатиков, над схемами дистанционного управления корпели электронщики во главе с Виктором Мучником. Чтобы робот ездил, начальник отдела снабжения Виктор Вахлов раздобыл в аэропорту Кольцово списанный самолётный трап. На тележке с шасси смонтировали робота. Вахлов достал и дефицитный по тем временам видеомагнитофон, которым также снабдили установку.

Задание «Атомспецконтроль» получил 12 мая, а 7 июня группа специалистов уже вылетела с манипулятором в Чернобыль.

- Наш «Белоярец» был самым многофункциональным из всех роботов, - вспоминает Арнольд Георгиевич. - У него был бульдозерный нож, который расчищал кровлю на крыше повреждённого реактора. Двухметровая «рука» брала и укладывала в контейнеры и тяжёлые 40-килограммовые графитовые блоки, и вороньи перья. Робот имел 2 простые камеры, которые установили одну сверху, другую сбоку. Всё, что они снимали, выводилось на два экрана. Благодаря этому управлять роботом было даже проще, чем немецким, у которого была камера со стереоизображением. Видеозаписи «Белоярца», а также фильмы об испытаниях немецких роботов в Чернобыле я и сейчас показываю своим студентам. Ещё у робота был гамма-локатор, который определял высокорадиоактивные россыпи. Их убирали в первую очередь.

Немецким роботам в условиях мощного радиационного фона пришлось несладко. В отличие от нашего, который работал на электронных лампах - мы даже телекамеры и дефектоскопы на нём собирали вручную - у зарубежных вся электроника отказывала через 15 минут. Правда, был один, который всё-таки работал, очень компактный, с хорошей рукой, складывался и легко поднимался по лестницам.

Мы жили на острове на реке Припять на судоремонтном заводе. Там же испытывали роботов. Сдружились и сотрудничали с ленинградцами из НИИ, которые привезли марсоход СТР-1 - космическую разработку. Маневренный, титановый, лёгкий, он ловко сгребал мусор, быстро чистил крышу. Работал на аккумуляторах. В космосе бы на них 1 месяц ездил. В Чернобыле аккумуляторы разряжались через сутки - приходилось менять. Под конец нашей работы там мы снабдили СТР-1 «рукой», кабелеукладчиком - сделали совместного ребёнка… И наш «Белоярец», и марсоход так и стоят сейчас там под открытым небом. Нет-нет, да и увижу их в каком-нибудь репортаже про Чернобыль.

За время моего пребывания на ЧАЭС (Арнольд Георгиевич побывал там три раза. - Прим. авт.) наше предприятие успело сделать канатоход для контроля параметров состояния разрушенного реактора. Вертолётчики ежедневно опускали в развал буй с датчиками, каждый раз облучались. Необходим был робот, который бы опускал приборы, снимал показания, брал пробы дистанционно, без участия людей. Я дал задание - наши конструкторы поняли с полуслова, начали разрабатывать. Руководил разработками и непосредственно исполнял конструктор Евгений Петров. Канатоход сделали за две недели.

Когда его наконец доставили в Чернобыль, сначала совместно с военными мы перебрасывали трос (канат) через реактор, по которому должно было передвигаться устройство. Делали это с помощью сапёрных ракет, удачно только с третьей попытки канатоход заработал. Практически сразу после успешного пуска я улетал домой с вертодрома, и вертолётчик рассказывал мне «захватывающую» историю. «Видел, говорит, вчера над реактором НЛО. Зависло над самым развалом, опустилось туда, потом поднялось, но не улетело вверх, а куда-то исчезло.» Это был наш канатоход.

Кстати, сейчас такой канатоход по образу и подобию нашего, созданного в 1986 году, использует «Лаборатория будущего» при УрФУ. Недавно проект купил дубайский шейх. Теперь канатоход будет контролировать и обслуживать ЛЭП в пустыне. На линию его будет подсаживать квадрокоптер, устройство будет самостоятельно передвигаться по проводам, собирать данные.

- Больше всего в Чернобыле мне запомнилось то, как работали люди, - говорит Шастин. - В едином порыве, несмотря на все сложности. Ведь условий не было практически никаких. Однако в нашем месте жительства быт был организован идеально (по тем меркам). Спасибо за это нашему коллеге Виктору Шаламову. В комнату отдыха в «грязной» одежде и обуви никто не заходил: «грязное» оставляли за порогом - заботились о себе и других.

Работали атомщики на износ: уезжали на блок в 8-9 утра, а возвращались не раньше 10 вечера. Конечно, труд хорошо стимулировался. Но люди об этом не думали: ответственность, стремление помочь, сделать своё дело лучше всех, никого не подвести - были на первом месте. Показателен такой случай. В первый рабочий день робота «Белоярец» его везли от базы до станции на грузовике. А «руку» опустить забыли, по дороге она зацепилась за какую-то трубу, естественно, сломалась. Так вот наши слесари Ирина Балаева и Сергей Дурницын ночью с фонариками исходили все помещения судоремонтного завода, на котором мы жили, нашли нужные элементы, составили чертежи, смонтировали - и всё за ночь! На следующий день «Белоярец» был готов к работе.

В Чернобыль ездили замечательные люди, грамотные специалисты, настоящие герои.

26 апреля на городском митинге 18 ликвидаторам аварии на ЧАЭС вручили орден «За заслуги в развитии Концерна «Росэнергоатом».

Почётную награду

получили:

Валериан Беляев

Вячеслав Грачёв

Павел Зелинский

Виталий Калугин

Александр Кобяшев

Олег Кожевников

Дмитрий Кудашев

Виктор Махов

Дмитрий Мордасов

Галина Островерх

Лев Романец

Александр Романов

Николай Рязанов

Евгений Савельев

Валерий Солодов

Александр Чеботников

Валерий Черепанов

Вильдан Янков.

На сегодня из 204

ликвидаторов-баэсовцев осталось 93

«чернобыльца», ещё 30

человек до сих пор

работают.

Версия для печати