Из зала суда

УБИЙСТВО ЗА ПОЛВЕКА УНИЖЕНИЙ

На будущий год ей исполнится 70. Будет ли отмечать юбилей? Вряд ли. Жизнь, с частыми стрессами, безрадостными серыми буднями, вечными заботами и хлопотами, с вечным безденежьем и ощущением безысходности, сыграла с нею вдруг такую злую «шутку», от которой оправиться уже нет ни сил, ни желания …

ДОМАШНЯЯ ТИРАНИЯ

Замуж она вышла в 16 лет. Помнит, как отец наказывал: «Муж должен быть единственным, на всю жизнь. Умей угождать ему, любить, не прекословить и терпеть. Отныне твоя жизнь подчинена ему!» Она и терпела. Все 50 лет, что прожила с ним. Счастливых дней можно по пальцам сосчитать, а вот невыносимо трудных…

Муж был на 4 года старше её. На него заглядывались многие женщины – он и не пропускал ни одной юбки. Домой не приходил по 3-4 дня. Являлся под хмельком, требовал от неё денег. Если их не было, «воспитывал»: бил и кулаками, и ногами. Почему не ушла от него? Да так воспитана была, смиренно сносила побои. Простила даже, когда её, беременную первой дочерью, пинал ногами прямо по животу, отчего ребенок родился больным. Ещё четверых родила и всё надеялась: остепенится, нагуляется, устыдится. Да где там! Обиды копились, он не уходил, а продолжал мучить, оскорблять, издеваться. Один раз даже в карты её проиграл…

Дети подросли, разлетелись кто куда. Она с мужем переехала в Заречный. Теплилась надежда: может, здесь семейная гавань станет тихой? Но вскоре после приезда, во время первого же медосмотра в МСЧ-32, выявилась у него страшная болезнь – рак. Гулянки отпали сами собой, болезнь начала проявлять себя: уже и из квартиры перестал выходить, а потом и вовсе слег. Но характер свой обуздать не смог, да и не захотел.

Она смиренно готовила ему еду – он ругался, что кормит чем попало. Обмывала его, меняла памперсы – грязные вырывал из её рук и бросал ей в лицо с руганью и оскорблениями. Кажется, он даже забыл, как её зовут, обзывая «стервой», изрыгая проклятья. Раньше терпела, и теперь, проникаясь тем, что ему больно, смиренно несла свой крест. В квартире стоял нестерпимый запах, но открыть балкон, чтобы проветрить комнату, он не давал: «Холодно!» Лёжа, продолжал унижать и издеваться над женой…

«Я ЕГО УБИЛА!»

То утро (на дворе был июнь 2007 года) началось, как и все последние месяцы, с раннего умывания, обмывания, завтрака. И опять она – «стерва», и в лицо летит очередной загаженный памперс, и ложка вдогонку в спину за то, что, как всегда, не то и не так сварила.

Привычно молча, проглотила обиду, выполняя ежедневную работу по уходу за супругом. Могла накричать, устыдить, уйти, чтобы один помучался, без помощи.… Но раньше терпела из-за детей: плохонький, да мужик в доме. Её жизненная философия добавляла сюда рассуждения типа: «А что скажут соседи? Что люди подумают?». Но в то июньское утро словно что-то щёлкнуло в ней: «За что? Почему стерва? Ну, сколько это может продолжаться?»…

Выйдя на балкон, чтобы развесить выстиранные простыни и бельё мужа, слыша в след очередную порцию недобрых слов в свой адрес и отборный мат, она увидела лежащий на видном месте молоток. Ужасно захотелось, наконец, прервать этот поток брани, преодолеть своё бессилие перед мучителем. Она шагнула в комнату и обрушила молоток на голову мужа - со всей силы, чтобы враз прекратить все прошлые и будущие мучения. «Ты что, Юля?» - успел спросить ошарашенный супруг, вспомнивший вдруг её имя. «Я тебя зашибу!» - закричала она и, уже не останавливаясь, била и била его по голове…

…Остановилась, когда поняла, ЧТО натворила. С криком: «Я его убила!» бросилась к соседке, чтобы та вызвала скорую и милицию. Потом выбежала на улицу, прихватив с собой зачем-то стиральную доску и, словно подкошенная, упала на траву, потеряв сознание.

ДЕТИ ЗАНЯЛИ СТОРОНУ МАТЕРИ

Она не стала отрицать, что совершила преступление, сознавая его последствия. Посчитала, что хуже того, что с нею происходило последние полвека, не будет. Ей вдруг вообще стала безразличной дальнейшая жизнь…

«Перед детьми стыдно», - говорила она, давая показания следователю прокуратуры. А дети, зная, как ей жилось, встали на её сторону. Вот что пояснила одна из дочерей: «Когда я приезжала в Заречный проведать больного отца, долго у них находиться не могла. Он всё время капризничал. Было такое ощущение, что делал всё назло маме. Кричал, что она его не кормит, хотя я убедилась, что это не так. Не давал за собой ухаживать. Если она меняла ему бельё – отталкивал, постоянно оскорблял маму. За последнее время она сильно устала – не физически, а морально. Часто вспоминала молодость, как он пьянствовал, избивал её. Уйти не могла – это было бы позором для семьи. Нашим воспитанием он не занимался, все заботы о нас и по дому лежали на её плечах. Я думаю, что она убила отца из-за того, что вся её семейная жизнь была в слезах и оскорблениях.»

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ

Была ли она, совершая преступление, в состоянии аффекта? Узнать это было поручено экспертам Свердловского областного учебно-производственного объединения «Психиатрия» СОКПБ. Им предстояло дать развёрнутую психологическую характеристику женщины, совершившей преступление, присущие ей особенности характера и темперамента. Семидесятилетнюю женщину под конвоем возили в это учреждение, где с нею работали специалисты в области психиатрии.

В своём заключении эксперты отметили: «Взаимодействие личностных особенностей (высокий самоконтроль, не конфликтность, терпеливость, значимость мнения окружающих) с длительно существующей конфликтной стрессовой ситуацией («..оскорблена, унижена, издевательства… всю жизнь треплет нервы») обусловило такой рост – эмоциональную напряжённость, на высоте которого произошло частичное сужение сознания, снижение контроля и регуляции поведения… Аффективный взрыв возник по типу «последней капли» («не было сил терпеть…. Слушать его оскорбления.…Было обидно и больно»).

ОНА ВЕРНЁТСЯ….

Суд согласился с мнением государственного обвинителя в том, что, учитывая все обстоятельства, при определении наказания срок его не должен быть чрезмерным. Само же наказание должно быть связано с изоляцией от общества, поскольку наступило необратимое последствие – смерть человека. Подсудимой было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 10 месяцев, с отбыванием в колонии–поселении. Начало срока – со дня её ареста. Это значит, что уже в текущем месяце она вернётся домой.

Эмма ГОЛОВЫРСКИХ

Версия для печати