Вера Инюшкина - Не планируй ничего кроме любви

Вера Инюшкина - Не планируй ничего кроме любви  

Продолжаем рассказывать личные истории героинь фотопроекта «Со мною вот что происходит».

Юлия ВИШНЯКОВА

«До прямого столкновения с болезнью я знала об онкологии очень немного. Мне казалось, что если есть рак, то обязательно будет химиотерапия и выпадут волосы. А еще я знала, что от рака умирают… Теперь понимаю, что не всегда бывает нужна химия, и, к счастью, далеко не всегда дело заканчивается смертью. Вокруг этой болезни очень много страхов, и пока очень мало объективной информации», - говорит жена настоятеля храма Покрова Божией матери, мама двоих детей, фотограф Вера Инюшкина. Про то, что у неё онкология щитовидной железы Вера узнала 16 лет назад, когда жила в Омске.

- Мне было 22 года, я только вышла замуж и чувствовала себя совершенно счастливой и здоровой, - вспоминает Вера. - В какой-то момент мне показалось, что в груди есть уплотнение. Напуганная я пошла к маме, а мама, как человек бдительный, регулярно проходящий обследования и следящий за своим здоровьем, повела меня к онкологу. В груди оказалась киста, которая не представляла опасности, зато врач нащупала что-то в шее и отправила меня на УЗИ и на приём к эндокринологу. Парадокс в том, что анализы были хорошие, чувствовала я себя нормально, но в щитовидной железе у меня обнаружили опухоль. Провели диагностическую пункцию щитовидной железы, при которой взяли материал для гистологического исследования. Так стало понятно, что опухоль злокачественная. К тому же её размер был уже достаточно велик - больше сантиметра. При этом снаружи она не была заметна. Есть классификация по опухолям ТNМ. Где Т - это размер опухоли, она может иметь значение от 1 до 4, N - это метастазы в ближайшие лимфоузлы, а М - это отдаленные метастазы. По этой классификации размер опухоли был максимальным - 4, но, к счастью, метастаз не было…

Сейчас, спустя годы, Вера достаточно спокойно говорит о событиях тех дней. Однако прекрасно помнит охватившую её панику и какую-то невменяемость от происходящего. И хорошо, что рядом оказались мама и муж. Именно присутствие близких людей на всех этапах диагностики, их поддержка позволили достаточно быстро пройти все необходимые этапы от постановки диагноза до операции.

- Помню, что мужу надо было отпроситься с работы, чтобы отвести меня к онкологу. Он рассказал начальнику, что произошло, а тот сразу же договорился со знакомым онкологом, чтобы тот дал дополнительную консультацию и подсказал, как действовать. Правда это был онколог-уролог, но именно благодаря этому человеку меня быстро приняли в Онкоцентре, минуя различные консилиумы. От взятия биопсии до операции, на которой мне удалили щитовидную железу, прошло буквально пару недель… Меня как бы передавали из одних рук в другие, а я в страхе, вся зареванная и ничего не понимающая просто шла следом за мужем. Те, с кем я лежала в палате, шли по обычному пути, и, здесь, конечно, всё было не так быстро. Мне повезло, что рядом оказались неравнодушные люди.

Как и многие женщины, столкнувшиеся с онкологией, Вера переживала, что ей придется пройти через химиотерапию. Но химии не было, потому что лечение рака очень индивидуально, а тактику врачи определяют, собирая по кусочкам всю информацию об опухоли и состоянии пациента. В случае Веры была применена терапия радиоактивным йодом. Суть метода заключается в приеме внутрь радиоизотопов йода в виде капсулы или жидкости. Изотоп йода испускает заряженные бета-частицы (быстрые электроны), проникая в ткань щитовидной железы на глубину 2 мм, они вызывают гибель её клеток, что приводит к снижению её функции.

- Это достаточно «веселая» штука. Врач мне объяснял, что удалить орган это не то же самое, что, например, вынести из комнаты предмет мебели… То есть, ты выносишь стол и в комнате от него ничего не остается. А когда удаляешь орган, от него могут остаться клетки. Если клетка есть, она может теоретически переродиться и снова доставить проблемы. Поэтому и нужна химиотерапия или, как в моем случае, терапия радиоактивным йодом, чтобы эти оставшиеся клетки уничтожить. Конечно, от этого метода страдают не только плохие клетки, но и все рядом находящиеся органы и ткани. Однако изотоп йода достаточно быстро выводится, - добавляет Вера.

А вот описание процесса такой терапии напоминает описание какого-то фантастического фильма про пришельцев или про заражение…

- В отделении радиологии, за железной дверью в подвальном помещении находится палата, куда не заходят посторонние и откуда ничего нельзя будет забрать. Всё, что ты с собой приносишь, ты должен будешь там и оставить, - вспоминает Вера. - Сначала ты заходишь в комнату, где тебя встречают люди в защитных костюмах и выдают «чарочку» с йодом. Ты выпиваешь, и с этого момента контакты с тобой становятся минимальными, потому что ты становишься радиоактивным. Несколько палат, где находятся такие же пациенты, соединены между собой общим коридором, по которому можно дойти до душа или туалета. В коридоре есть датчик, который улавливает излучение, и если оно есть, загорается лампочка. В первый день, стоило мне открыть дверь, как лампочка сразу загоралась. На второй день выглянула в коридор - не горит, сделала шаг - загорелась. Но так как у меня уже не было щитовидки, то и йод выводился быстро. В такой изоляции я находилась неделю. Еду приносили, как в тюрьме, передавая поднос через окошко. Делали это люди в свинцовых фартуках. В палате был телевизор, а моя соседка оказалась поклонницей спорта. Как раз в дни нашей изоляции проходил Олимпиада, так что она вынудила меня посмотреть всё от биатлона до кёрлинга, - улыбается Вера.

После выписки, человеку, прошедшему через радиойодтерапию ещё две недели нельзя контактировать с беременными женщинами и детьми. Спать можно только в одиночку.

Конечно, жизнь после лечения и удаления щитовидной железы меняется.

- Так как у меня нет щитовидной железы, я пью гормон тироксин. Стоит он недорого и проблем с его покупкой нет. Первое время надо было раз в три месяца делать УЗИ и сдавать анализ крови. Потом сроки увеличиваются, сейчас такое обследование я прохожу раз в год. Конечно, есть ограничения. Мне нельзя загорать, ходить в баню, применять контрастные процедуры. То есть, приходится избегать всего, что может стимулировать рост клеток. Но я не люблю ходить в баню, загорать, обливаться холодной водой, поэтому от данных ограничений не страдаю.

Одно из важных ограничений состоит в том, что после радиойодтерапии год нельзя беременеть, также не рекомендуется рожать погодок. Вера стала мамой через три года. Врачи с настороженностью относились к её беременности, потому что каждая беременность может спровоцировать рост злокачественных клеток. Но всё обошлось. Сейчас она мама двух замечательных мальчишек. Её жизнь продолжается, а тот непростой период остаётся лишь тревожным воспоминанием.

- Узнав об онкологии, вряд ли получится не впадать в эмоции, это свойственно человеку. Если чувства, охватившие тебя, куда-то задвинуть и не прожить, они всё равно проявятся. В тревожности. В панических атаках. Поэтому кто-то будет рыдать, кто-то уйдёт в себя… А вот когда всё выровняется, об этом нужно говорить. Я не афиширую, что перенесла онкологию, но когда меня спрашивают про шрам на шее, то честно отвечаю, что у меня удалена щитовидка. И что сделано это, потому что в ней была опухоль. Вокруг этой болезни много страхов, и очень мало информации. Между тем, не надо бояться того, на что мы не можем повлиять. А вот на что можем повлиять, например, диспансеризация, об этом надо думать. Так хотя бы будешь знать, что сделал все, что от тебя зависело, - уверена женщина.

Пример того, как важно обнаружить болезнь на ранней стадии у Веры тоже есть. Год назад её маме был поставлен диагноз «рак груди». К счастью, рак был обнаружен на ранней стадии, так как женщина каждый год ходила на маммографии и внимательно следила за своим здоровьем. Именно на ранних стадиях лечение онкологии проходит легче и не столь травматично, как в запущенных случаях.

- Для выздоровления очень важен позитивный настрой. Когда у меня эти переживания были активны, я подписалась на кучу форумов, на которых сидят люди с онкологией щитовидной железы. Они обменивались полезной информацией. Были там и врачи, которые консультировали пациентов. И один из них поделился историей про мужчину с онкологией, которому, по всем прогнозам, оставалось жить не больше пяти лет. Но тот сказал: «Нет, я проживу дольше». Он прошел лечение, но потом у него диагностировали уже какой-то другой рак. А потом нашли ещё одно тяжёлое заболевание. Но он был настроен жить, и не хотел сдаваться перед болезнями. После постановки первого диагноза он прожил лет 20 и умер уже в глубокой старости. А ещё после болезни я чётко поняла, как важно разумно распорядиться отпущенным временем. Это внутреннее открытие, которое я тогда сделала, сейчас могу описать цитатой персидского поэта Джалаладдина Руми: «В жизни длиной в полвздоха не планируй ничего, кроме любви».

Фото Яна Журавлева

Версия для печати