Одиночество в толпе

Надежда ОБРУЧЕВА

По следам «Гнезда глухаря»

Продолжение, начало в №41

- Алло? - ответила Олеся.

- Лесь? Привет, солнце! - на другом конце провода была её давняя подруга Вика. У неё вечно были проблемы, половину из которых Олеся считала надуманными, но отказать в разговоре она не могла. - Что делаешь?

- Ванну набираю. Смысл жизни ищу…

- А-а-а, - совершенно равнодушно протянула Вика. - А я вот вчера тоже задавалась этим вопросом. И вообще часто терзала себя им, когда Витя ушёл от меня… Лесь, как мне его забыть? Иногда мне кажется, что я умру без него…

Олеся не посмела оборвать разговор. Наоборот, в этот раз она тянула его… Казалось, этот звонок был так кстати. Единственная зацепка, связывающая её с остальным миром. Она нарочито медленно отвечала на вопросы, которые ей задавала Вика, выспрашивала какие-то никому не нужные подробности, копалась в чужой жизни. Впрочем, она всегда хорошо разбиралась именно в чужой жизни. А в своей разобраться так и смогла… И никто, ни один человек, даже самый близкий, не выразил желания помочь ей в этом. Ванна давно набралась и вода уже начала остывать. Лезвие ножа поблескивало на краю тумбочки…

- Лесь, ты что-то грустная сегодня?

- Разве только сегодня? - равнодушно спросила Олеся.

- Заболела, что ль? - будто не услышав вопроса, продолжала Вика. - Я вот сегодня весь день сморкаюсь. Ужас! Сопли достали! И горло болит.

- Вика, что делать, когда жить не хочется? - неожиданно спросила Олеся.

- Ой, я обычно в такие минуты тебе звоню, - отчего-то рассмеялась подруга. - А вообще, прими ванну, расслабься.

Если бы Вика знала, каким странным совпадением с реальностью были её слова! Олесе на минуту стало страшно, но чувство страха быстро прошло, буквально сразу, как только она вспомнила картину, которую видела утром: Он обнимает совершенно чужую девушку…

- Ладно, Лесь, пойду лечиться. От душевных и физических болей. Созвонимся ещё.

В трубке послышались короткие гудки…

Разговор, который давал надежду на необходимость возвращения к жизни, к повседневным проблемам, кончился. Больше ничто и никто не мешал Олесе совершить задуманное. Подруга не услышала тревоги в её словах. Да и раньше не слышала. Никто не слышал. Наверное, потому, что не хотели слышать никого, кроме себя?.. Да и ладно. Так ли часто мы прислушиваемся к тем, кто привык слушать нас? Она даже не винила подругу. Она не объяснила своего поступка. Не оставила прощальных записок. Лишь только красной помадой на зеркале написала: «Как в тишине таятся тысячи звуков, так за улыбкой могут прятаться слёзы. Слушайте друг друга.»

Олеся погрузилась в ванну, взяла в руки нож и закрыла глаза…

Версия для печати