Елена Яковлева - Хочу сыграть мерзкую роль

В прошлом номере газеты мы рассказали о визите в наш город одной из самых любимых актрис России Елены Яковлевой. 9 апреля она провела в Заречном творческий вечер в рамках проекта «Территория культуры Росатома». В конце встречи Елена Алексеевна ответила на вопросы зрителей. О самых интересных расскажем сегодня.

Юлия ВИШНЯКОВА

Была ли у Вас роль, которая Вам не нравится?

- Сложно ответить, потому что всегда пытаешься что-то сделать. И кусочками, эпизодами в итоге всё равно гордишься. О некоторых фильмах сегодня могу сказать, что, может, и не надо было там сниматься. Но ни одну свою роль я не смогу предать, сказав, что мне она не понравилась.

Какие роли Вам ближе - в кино или в театре?

- Я счастливая артистка. Все мои спектакли долго не выходят из репертуаров театров. 24 года играла в «Пигмалионе», «Бумажному браку» тоже более 10 лет. Когда выходишь на сцену, хочется сыграть не хуже, чем в прошлый раз. Получается, что спектакль живёт и развивается. А кино, к сожалению, не имеет такое свойство - один раз сыграл, и всё.

Какую роль Вы бы хотели сыграть?

- Я очень хочу сыграть отрицательную роль, чтобы я совсем мерзкая была. Чем безобразнее, тем лучше. В принципе, подобную попытку я сделала в сериале «Склифосовский». Говорила тогда режиссёру, пожалуйста, пусть я буду отвратительная. У вас все благостные, врачи от бога, всех спасают, а я буду плохой начальницей. И вы меня через сезон «сольёте». Мол, такие люди не задерживаются в таком замечательном коллективе. И что вы думаете? Зрители стали просить: «Не надо её удалять. Пусть она станет лучше, начнёт исправляться».

Правда, вспомнила ещё об опыте отрицательных ролей. Есть две картины, одна снималась в Питере и одна давно в Киеве. В Киеве я согласилась сыграть отвратительную роль, и с ней не справилась. Это роль плохой мамы. Слава богу, этот сериал не показывают. А с Питером получилось по-другому. Они заманили меня нечестным путём. Меня пригласили, я приехала. Продюсер со мной долго разговаривала по поводу того, какая роль. И они меня уговорили. Я должна была играть маму следователя, которая расследует дело о том, кто убил папу. А папу убила я. На эту роль я согла-силась. А в итоге они всё переписали, роль поменяли кардинально, и я играла обычную заботливую маму. Сейчас бы я не стала сниматься ни в одном случае.

У вас есть работа «Маленький принц». Что вы про это думаете? И планируете ли дальше с этими спектаклем ездить?

- Это совместный с «Росатомом» проект. Театральный фестиваль. В нём участвуют города, где детишки занимаются в театральных кружках, они делают получасовой спектакль. Мы отсмотрели все эти спектакли во всех городах. Выбрали самых хороших детишек и поставили с ними «Маленького принца» в Москве. Ребята играют по очереди. О продолжении не знаю. Наверное, это финансово затратное дело. Но мы победили уже хотя бы тем, что трое из ребят будут в этом году поступать в театральные вузы.

Вы начинали гримироваться «Ленинградской» тушью. А вот в «Вангелии» и в «Последнем богатыре» грим у вас очень сложный. Насколько тяжело было его выдержать?

- В «Вангелии» самым противным этапом была подготовка, когда делают гипсовую маску. Это страшно. Гипсом покрывают всё твоё лицо. В нос вставляют две соломинки. И начинается клаустрофобия. Боишься, что кто-то придёт и заткнёт соломинки. Снимается это вместе с ресницами, бровями. Очень неприятно. А потом уже каждое утро гримируешься по пять часов. Это хороший опыт. Все ещё спят, а тебя поднимают на грим. Но я решилась на это, потому что понравилась новая возможность. Да, артисту сложно без глаз. Глаза - важный момент. Но Ванга без глаз, поэтому и я ничего не видела во время съёмок. А на роль бабы Яги в «Последнем богатыре» я сразу согласилась. Как не согласится на такую замечательную роль? Тут повеселее было, потому что в 5 утра нас вдвоём с Кощеем поднимали. Вообще история с «Вангелией» интересная. Когда мне предложили эту роль, я сильно удивилась. Оказывается, сначала её Инне Чуриковой предлагали. Она практически согласилась. За ней машина приехала со студии, чтобы вести на заключение договора, Чурикова выходит из театра, падает и ломает ногу. В итоге она решила не сниматься. Позвонили Валентине Талызиной. На следующий день она перезвонила на студию и сказала, что сниматься не будет, потому что ночью пришла Ванга и сказал: «Не смей меня играть». И, видно, некуда было деваться, пригласили меня. А я подумала, что это интересно. Сказала, давайте сделаем грим, посмотрим, насколько он позволит мне играть, чтобы мимика была.

Помню интересный случай. Гримируют в первый раз. Дело происходит в том месте, где Ванга жила. Дверь вагончика открывалась наружу. По всему вагончику висят таблички, что во время грима входить нельзя. Мы гримируемся уже часа полтора. Вдруг открывается дверь. За ней никого нет, никто не заходит. Странно как-то. Я говорю: «Это Ванга пришла посмотреть, как ты меня гримируешь. Понравится ей или нет». Ну, посмеялись. Через какое-то время опять дверь открывается. Я говорю: «Ну, теперь она, наверное, ушла». Во время съёмок мне страшно не было. Это уже журналисты придумали про проклятье, про запрет играть. Сама Ванга очень любила давать интервью, сниматься. Другое дело, что ни одного интервью с ней не осталось.

Как справляетесь с депрессией?

- Актёры очень подвержены депрессиям, особенно если долго не предлагают ролей. Начинаешь думать, что никому не нужна, что постарела. Что делать? Начинаешь работать. Читать пьесы. И как только появляется желание что-то замутить, сразу предложения появляются. Мне сейчас хорошо. Я заканчиваю репетировать в спектакле по мотивам одноимённой пьесы-шутки Антона Чехова «Медведь». Это очень хороший спектакль будет, весёлый, с песнями, с танцами. И всё лето будет Баба-Яга, потому что создатели «Последнего богатыря» решили сразу две части снять. А как съёмки закончатся, начну думать, что делать.

Была ли роль, из которой долго не могли выйти?

- Нет. У меня есть один шаг - на сцену. И всё. А потом - шаг обратно. Как можно не выходить из роли, если поклон есть? Ты видишь в зале людей, заплаканные лица. Я же не могу в образе кланяться. Это странно немножко. Когда я училась, был такой случай, что актриса пришла в учебный театр, вышла на сцену, играла-играла, потом говорит: «Что я тут делаю». Ушла. И больше не вернулась. Такой вот сумасшедший дом.

Версия для печати