Гарри Оттмар - Для фашистов мы были рабы для своих - враги

Гарри Оттмар - Для фашистов мы были рабы для своих – враги  

Алёна АРХИПОВА

Юбилейный День Победы совсем близко. Для вдов ветеранов Великой Отечественной войны, тружеников тыла, детей войны, участников блокады Ленинграда, узников концлагерей это святой праздник. Очевидцев тех страшных лет в Заречном осталось не более 310. Именно они, преодолевшие голод, лишения, предательство, ещё могут рассказать о том суровом времени, о том, как им удалось выжить. Их ценные воспоминания мы продолжаем публиковать в рубрике «Спасибо деду за Победу».

Сегодня своей непростой историей поделился Гарри Вильгельмович Оттмар, который признан бывшим несовершеннолетним узником фашизма.

Гарри Вильгельмович из семьи одесских немцев, чьи предки получили земли ещё от самой Екатерины II. Они жили в двадцати километрах от города Одессы в деревне Нейбург, ныне Новоградковка. У родителей был добротный каменный дом. Отец Вильгельм Яковлевич работал в колхозе, мама Аделя Вильгельмовна была домохозяйкой. Вели большое хозяйство, держали скотину, в общем, хорошо жили, не бедствовали. А потом началась война…

Мы стали рабами

- Начало войны я помню плохо, был совсем маленький, - рассказывает Гарри Оттмар. - Немцы заняли Одессу и близлежащие территории осенью 1941 года. Нашу деревню они выбрали местом своей дислокации. В памяти остались только немецкие танки, которые аккуратно двигались по улице, а танкисты бросали нам, ребятне, которая выбежала на них смотреть, шоколадки. Знаю, что они жили у нас в доме. В семейном архиве даже осталась фотография, где мы, местные жители, стоим вместе с немецкими солдатами. Я там у какого-то солдата сижу на руках.

Более осознанные воспоминания о том времени начинаются у меня с 1944 года. В 1944 году, когда вражеские войска стали отступать, они постановили, что раз мы немцы, то должны вернуться на свою историческую родину. Тогда всех жителей деревни насильно вывели из своих домов, посадили на телеги, запряжённые нашими же лошадьми, и отправили на запад. Через оккупированные фашистами Молдавию, Румынию, Болгарию, нас вывезли в Польшу. Привезли туда, как рабов.

В Польше родители работали на каких-то зажиточных хозяев, выполняли всю тяжёлую работу. Брат, которому исполнилось всего 14 лет, тоже трудился. Никогда не забуду, каким маленьким он казался рядом с лошадью-тяжело-возом, на которой работал.

Мечтали о родном доме

- Потом нас вывезли в Германию. Наша семья попала в так называемую Западную зону, - продолжает рассказ Гарри Вильгельмович. - Содержали нас там хорошо. Почему употребляю слово «хорошо»? Потому что родители работали, уже получали за это зарплату. И нас ещё кормили: выдавали периодически продукты. Мама даже умудрилась положить нам с братом на сберегательные книжки по несколько сот марок.

Весной 1945 года советские солдаты освободили Европу от фашизма. Мама с папой, конечно, могли остаться жить в Германии или уехать ещё дальше, например, в Англию или Америку. Но как-то к нам пришёл советский человек в штатском и спросил: «Хотите вернуться в своё родное село? В свой дом? Вернуться к прежней жизни? Доставим вас обратно». И мы собрались назад, в Советский Союз. Только вместо Нейбуга нас отправили в Сибирь…

А потом превратились во врагов

- Ехали со всем своим скарбом, вещами через те же Болгарию, Румынию, Молдавию, Украину, южные советские территории. Кругом была разруха, упадок. Поэтому немудрено, что по дороге наши обозы не раз грабили. Местные нападали, отбирали вещи, еду. Когда они узнавали, что везут немцев, срывали на нас злобу и ненависть, не разбираясь, что мы не фашисты, а русские немцы. Так добрались до Сталинграда. Там хорошо запомнил, что жители города из разрушенных домов поливали нас сверху

кипятком. Родители закрывали одеялами, чтобы мы не обварились.

Когда доехали до Волги, всех посадили на баржи и повезли по реке. По ней мы добрались до удмуртского города Сарапул. Вода стала замерзать, и нас высадили, оставили жить в этом городе.

Всех, кто в годы войны был вывезен фашистами на принудительные работы, на Родине ждали новые испытания. Формулировка «граждане, вывезенные на принудительные работы» в послевоенные годы стала своеобразной «чёрной меткой» для тех, кто вернулся. Нас считали предателями, ограничивали в правах, подвергали репрессиям. Да и от простых людей, озлобленных зверствами фашистов, доставалось. К нам относились, как к врагам.

Жилось в Сарапуле очень трудно. Папу к тому времени забрали в трудармию - оставили семью без кормильца. Мы долго не знали, где он находится. Сильно тогда голодали, спасались тем, что собирали гнилую картошку на полях. Местные, конечно, русских немцев не любили, преследовали, обижали. Помню, двоюродному брату, когда он вот так добывал пропитание на поле, обходчик выстрелил солью прямо в лицо. Мальчик получил травму, но, слава богу, выжил.

Удалось устроиться на работу только моему старшему брату Эмилю. Он нас всех и кормил. Впрочем, о нормальной одежде, обуви, об игрушках и каких-то элементарных вещах приходилось только мечтать. Помню, я нашёл половинку простого карандаша и несказанно обрадовался. Счастье было, что у меня есть простой карандаш.

Принудительный статус

- Мама долго искала папу, писала в разные инстанции и, наконец, узнала, что он в Казахстане, в Караганде. Мы поехали к нему. Той дороги, как мы добирались 8 суток на поездах, мне не забыть. Приходилось всё время делать пересадки, в Свердловске, в Челябинске, в Карталах, потом в Астане. Это было очень тяжело. Ехали в общих вагонах: вши, антисанитария, без еды, без воды. Спасло то, что родственники, жалея нас, дали с собой в дорогу кофе и сахар. Мы его перемешивали и по чуть-чуть ели всухомятку.

В Караганде поначалу тоже приходилось несладко. Статус принудительно вывезенных «с ограничением прав и свобод» и там накладывал свой отпечаток. Приходилось каждую неделю ходить в милицию отмечаться. Никуда нельзя было выезжать. Как-то брата Эмиля, который работал в колхозе, бригадир послал в соседний колхоз. На выезде из Караганды его остановили, проверили документы и посадили в тюрьму на месяц. Мы с мамой его навещали.

Сначала устроились в конюшне: отделили досками себе уголок и жили без каких-либо удобств. Приходилось постоянно таскать воду для того, чтобы приготовить еду или помыться. Это была моя обязанность, вот и таскал за день по 3 ведра, а то и больше. Худому да маленькому тяжело было, мучился. Потом родители решили построить дом, поставили с такими же, как мы переселенцами, дом к дому. Получился барак. Так и жили, тогда уже кроликов держали.

Полностью

реабилитирован

- В Казахстане я пошёл в школу. Поначалу не знал русского языка, так как дома разговаривал с родителями только на немецком. Освоил русский язык только к 3 классу. И что интересно, в школе ко мне не испытывали неприятия. Относились по-человечески.

Учился я хорошо, в 1957 году окончил 10 классов. Однако сразу поступить в институт мне не разрешили. Только в 1959 году, когда наша семья была реабилитирована, когда официально было подтверждено, что «в октябре 1945 года я был подвергнут политической репрессии: незаконно, по национальному признаку, выселен из Одесской области в Карагандинскую область, где находился на спецпоселении в условиях ограничения прав и свобод», всё стало по-другому.

В 1959 году я поступил в Томский инженерно-строительный институт. Потом работал в Хакассии. Там встретил свою жену. Вместе мы приехали в Заречный, сначала к её родственникам погостить, а потом в 1970 году всей семьёй перебрались сюда насовсем. В Заречном в течение 14 лет я работал на БЗСК, затем в ЦЭМе, после в Уралэнергоремонте. Последние 10 лет был директором фирмы по изготовлению дверей и металлоконструкций.

______________

В детстве и юности Гарри Вильгельмовичу пришлось пережить свою войну. Многое из пережитого осталось в его памяти до сих пор. Ему удалось побывать в родном Нейбурге, посмотреть отчий дом. Крепкий, из камня, он стоит до сих пор. В нём живёт несколько семей. Во время беседы многое отражалось в его глазах: невыплаканные слёзы, несбывшиеся надежды и мечты, обида за детство, опалённое войной, боль за безвинно пострадавших родителей. Несмотря на всё это он сохранил в себе самые лучшие качества и любовь к Родине. Сейчас он очень сильно переживает за страну, жалеет молодёжь и от всей души желает мирного неба над головой, благополучия всем семьям.

Фото автора

Версия для печати