День памяти погибших в радиационных катастрофах

26 апреля День памяти погибших в радиационных катастрофах

ЧЕРНОБЫЛЬ: РАДИАЦИЯ НА ВКУС СЛАДКАЯ

Двадцать лет назад 26 апреля на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошла авария. В её ликвидации принимали участие многие зареченцы. По данным ведущего специалиста отдела социальных гарантий и льгот на ликвидации Чернобыльской аварии побывали и наши сварщики, которые делали там саркофаг, и военные, и специалисты – атомщики, и работники ОРСа, и строители. Многие из этих специалистов ездили по несколько раз.

Через 20 лет после трагедии становятся более понятными её масштабы. Всего в нашем городе проживают 508 человек, подвергшихся радиационному воздействию, и практически у всех есть отклонения в здоровье. Многие из них получают льготы от государства, а некоторых уже никакими льготами не спасешь.

По льготам, которые чернобыльцы получают сейчас, их можно разделить на две категории. Первая - “Ликвидаторы аварии”: люди, ставшие инвалидами из – за радиационного воздействия, включая вдов этих инвалидов (таковых в Заречном 34 человека); это участники ликвидации 1986 – 87 годов и1988 – 90 годов (около 300 – т человек). Вторая категория “Люди, пострадавшие от радиации”: это - эвакуированные граждане (на территории ГО Заречный проживает 8 человек); а также это дети, рожденные от родителей, подвергшихся радиоактивному облучению (82 несовершеннолетних ребенка).

“Все чернобыльцы, проживающие в Заречном опекаются государством, - говорит специалист соцзащиты, – они получают ежемесячную денежную компенсацию, пользуются льготами (начиная от бесплатного проезда по области, заканчивая качественным медицинским обслуживанием). А инвалиды имеют также право получения двух единовременных денежных выплат: за участие в ликвидации и за инвалидность)”.

К сожалению, чернобыльская трагедия изменила не только здоровье, но и судьбы людей.

Александр Павлович Бурлов в свое время работал в ПРП БАЭС, был на ЧАЭС в январе 1987 года. В период 86 – 87-го специалисты этого предприятия ежемесячно бригадами по 11 человек отправлялись в командировку – помогать коллегам – атомщикам: уезжала одна бригада, через месяц приезжала вторая. “Мы работали и на третьем, и на четвертом блоке по 10 часов в сутки. Обслуживали роботов – техников, которые вытаскивали из эпицентра взрыва радиоактивный мусор. Роботы, сконструированные на предприятиях разных городов (например, роботы с Ленинградской АЭС, Белоярской АЭС), из – за неблагоприятной обстановки часто ломались, а нам приходилось их ремонтировать. – Рассказывает Александр Павлович. - У камер, установленных на крыше и в труднодоступных местах реактора, постоянно лопались объективы – эти неполадки тоже надо было устранять”.

Жили рабочие бригады в нежилой зоне (30 км зона вокруг станции называлась “мертвой”), в 14 км от ЧАЭС в поселке Чернобыль. Под жилье им предоставляли брошенные квартиры. “Страшно, конечно, все выжжено и мертво. Больше всего поразила картина: зима, лежит снег, а на деревьях в брошенных садах красные яблоки висят” - грустно вспоминает А.П. Бурлов.

Работать на блок ходили с дозиметрами, а после сдавали их в лабораторию для снятия показаний. Вся информация о полученных дозах фиксировалась, но работникам не оглашалась. Александр Павлович до сих пор не знает, какую дозу радиации он получил, справки и документы не видел в глаза до самой пенсии. “Предупреждали сразу: действовать строго по инструкции, ходить только по тропинкам, шагнешь в сторону – нахватаешь лишнего. Я в самых зараженных местах не бывал (это крыша и реактор), но нашим ребятам приходилось работать и на крыше - менять сгоревшие мониторы камер”.

Сейчас Александр Павлович на пенсии, с 1995 года имеет группу инвалидности. “Радиация начала действовать на организм сразу, когда мы туда приехали. Не могли говорить – обожгли связки. Позже начались проблемы с желудком, а там и сердце начало сбои давать. Результат – уже 10 лет инвалидность.

Но нам грех жаловаться, мы знали, на что идем. Приходил к нам в гости солдатик – срочник, родом из Челябинской области, рассказывал… Вот кого не жалели, посылали на работы в самое “пекло”.

Срочники работали (служили) в Чернобыле по 6 месяцев. Им был предложен выбор: “Наберешь 50 бэр – поедешь домой”. Вот ребятки и лезли, поскорее набрать эти бэры и уехать домой.… Совсем не осознавая страшных последствий. До того доходило, прямо с места работы увозили этих молоденьких парней в бессознательном состоянии, обратно не привозили…”

Виктор Васильевич Артамонов поехал в Чернобыль, как военнообязанный – “партизан” - так в то время называли уже отслуживших. В ноябре 1986 года его призвали на сборы, пришлось на 75 дней отдавать дань Родине. Сначала в Златоусте укороченным курсом получил спецподготовку, а потом полетел на ЧАЭС. Работали командой в два человека: химик – разведчик и водитель. На маленьком броневике производили дозиметрическую разведку, измеряли радиацию вокруг взорвавшегося энергоблока. В. В. Артамонов был водителем. “Говорят, что радиация невидима и не ощущается, а для меня по первому впечатлению она – сладкая. Поначалу, как приехали, была приторная сладость во рту, и мы все кашляли. Правда, потом привыкли. В Чернобыле самое страшное место для меня – “рыжий лес” (порыжевшие от выбросов сосны), по измерениям прибора в том месте зашкаливало до 700 миллирентген”. (См. фото)

Виктор Васильевич по профессии водитель, в Заречном в то время строил 4 блок БАЭС (когда произошла авария в Чернобыле, у нас стройку прекратили). “Повезло тем, кто имел специальность, работали по профессии, у кого же не было специального образования долбили стены, скоблили краску, разгребали завалы – облучались сверх дозы.

Когда я набрал 9 бэр, меня перевели в Чернобыль на хозработы - остальную заразу хватал там. Когда приехал, наконец, домой, на семейном совете решили не заводить второго ребенка, не рисковать здоровьем, вот и живем сейчас без дочки…”

Сейчас Виктор Васильевич тоже на пенсии, тоже имеет группу инвалидности. Он точно знает, какую дозу получил, но ему всё ещё приходится доказывать это в разных инстанциях. Сейчас проблема в том, что не хватает печати в военном билете - московские чиновники задумали смену удостоверений, под предлогом того, что развелось много ложных чернобыльцев (в Москве в переходе сегодня можно купить любую корочку). “Вот и получается, что мне теперь приходится доказывать, что я участвовал в ликвидации, что болею я из –за этого. Посылаю периодически запросы в архив мин. обороны Украины о части, к которой мы были прикреплены, но ответа пока нет. Нас таких “несчастных” в Заречном 12 человек, вот и ходим, тратим нервы, здоровье, доказываем, что не верблюды”.

А тогда, 20 лет назад были другие времена… Люди спасали Родину. Они и не предполагали, что когда – нибудь будут тратить всю положенную пенсию на лекарства.

А. Архипова

Версия для печати