Мария Абузярова - Жили по законам военного времени

Мария Абузярова - Жили по законам военного времени  

Алёна АРХИПОВА

Приближается 80-летие Победы в Великой Отечественной войне. Современников и очевидцев того времени всё меньше. В Заречном их осталось не более 310: ветеранов, блокадниц, узников концлагерей, тружеников тыла, вдов и детей войны. Именно они, кто преодолел голод, холод и смерть, ещё могут рассказать о тех суровых годах. Их ценные воспоминания мы будем публиковать в нашей новой рубрике «Спасибо деду за Победу». Сегодня героиней рубрики стала труженица тыла, ветеран труда 99-летняя Мария Петровна Абузярова.

Мария Петровна родом из села Бруснятское, Белоярского района. 5 августа 2025 года ей исполнится 100 лет! Несмотря на столь солидный возраст она приняла нас у себя в гостях, вспомнила время своей непростой молодости и даже читала нам наизусть стихи.

- В семье нас было четверо: три дочки и сын, - рассказывает Мария Петровна. - Как у нас в селе стали организовывать колхоз, родители в него вступили. У отца был врождённый порок сердца, поэтому тяжёлую работу он выполнять не мог. И всё же был великий труженик: ни минуты не сидел без дела. Отличный хозяин, вся мебель дома была сделана его руками.

Сначала отца направили от колхоза сторожем на мельницу в Баженово. Там была паросиловая установка. В ночные дежурства папа её изучал, следил за её работой, разобрался в механизме, мог починить. Поэтому вскоре его поставили машинистом, он ездил, обслуживал такие же установки во всех леспромхозах. Мама занималась домом и семьёй.

Окончив семилетку в 1940 году, я поступила в педагогическое училище. Мне на неделю давали всего 5 рублей, прожить на них было невозможно. Надеялась на стипендию, но на сессии получила тройку по немецкому языку. Лишилась стипендии, потому и пришлось уйти из училища. Тогда я сразу пошла работать.

Подала заявление на фронт

- Хорошо помню 22 июня 1941 года. Мы тогда жили в селе Костоусово, в Режевском районе. Я работала на телефонной станции на коммутаторе, поэтому страшную новость узнала одной из первых, - вспоминает Мария Абузя-рова. - Мы с двумя одноклассницами сразу пошли в военкомат и подали заявление, что готовы идти на фронт. У одной подруги было четверо младших братьев и сестёр. Брата забрали на фронт, отца - в трудармию. И её освободили от военной обязанности. У второй одноклассницы старшая сестра вместе со всем курсом училища ушла на войну. А меня записали в резерв.

Вызвали в военкомат первый раз 8 марта 1942 года. Пришли мы 20 девушек. Нас всех зарегистрировали, на медосмотр отправили. Девчонки все были 20-го, 21-го года рождения, я одна 25-го, мне ещё семнадцати лет тогда не было. Тогда главный в комиссии, инвалид войны, без руки, мне сказал: «Придётся тебе подождать 4 года». Я ему возразила: «Так война же тогда закончится». Он так тяжело вздохнул и ответил: «Дай бог, чтобы закончилась».

На всю жизнь я эти его слова запомнила, когда весь смысл поняла. У меня на войну забрали старшего брата Михаила. Он был лейтенантом. Писал мне письма с фронта, наказывал: «Ты только учись, Маша!». Миша погиб в Чехии в январе 1945 года…

По законам военного времени

- В феврале 1942 года я пошла учиться в школу фабрично-заводского обучения (ФЗО). Пошла с радостью, хоть мама и была против, - продолжает Мария Петровна. - А отец тогда сказал: «Только в слесари не иди». Знал, что такая специальность связана с тяжёлым трудом. Я выучилась на штукатура-маляра, и год проработала на строительстве завода под Режом. Туда эвакуировали Тульский химический завод, который делал боеприпасы. При его возведении соблюдалась строгая секретность, и я потом не могла доказать, что работала на строительстве военного объекта.

Жили по законам военного времени: хочешь не хочешь, работаешь там, где поставили. Помню длинные бараки, где устроились в основном трудармейцы с Западной Украины и Эстонии. И наша девичья бригада в этих бараках жила. Условия были нечеловеческие: ни уединиться, ни помыться, ни постирать. Летом на речке стирали, тут же на кустах сушили. А зимой была только одна баня на 20 человек. Там стирать не разрешали. Так что ходили, как есть, только нижнее бельё меняли, которое нам выдавали. Бывало, тайком в бане успевали полоскать, пока одна из нас караулила.

Однажды в прачечной договорились свои вещи постирать за 800 грамм хлеба, у подружки там знакомая работала. Отдали почти все свои пожитки, стали ждать. Не дождались. И подруга решила узнать, что случилась, а соседка говорит: «Её арестовали, она на работу не вышла». Суровые порядки были. Так наши вещи и пропали. Остались мы, в чём были: в телогрейках, кофтах, да ещё юбка у меня ещё со школы осталась.

С обувью тоже была беда. Когда приехали на стройку, выдали нам по паре мужских брезентовых ботинок. На работе ноги всё время были в штукатурке, в растворе. Придешь в барак, вымоешь эти ботинки, в сушилку поставишь, а наутро они колом стоят, не одеть. Износились быстро. Те, у кого родители зажиточные, добрую обувь себе доставали. А мы мучились. И вот осень, грязь, на работу нужно идти, пропускать нельзя было, а не в чем. Попросила я тогда у подружки галоши и, как бригадир, отправилась к начальнику строительства Осипову просить обувь. Пришла и заревела, рассказала о нашей беде. Он удивился, что плачу, хотя сама в галошах пришла. Я объяснила, что не мои они. Тогда Осипов выхлопотал нам 8 пар обуви. Пришли мы её получать. Я, как бригадир, подошла последней, и как раз мне достались разные ботинки: один брезентовый, один кирзовый. Правда, недолго я в разных проходила, подошва у них тоже отвалилась. Дали мне тогда боты на деревянной подошве. Вот так и работала.

Еду можно было получить только по карточкам в столовой. Как сейчас помню: на месяц было положено 180 грамм сахара, 180 грамм мяса, 600 грамм масла. Хлеба давали по 650 грамм в день. Мы ходили в столовую только один раз за день, экономили. С утра голодные, ели только в обед. Пайку хлеба не доедали, брали с собой в карман, чтоб на первом перерыве после обеда доесть. А работали по 12 часов, с 8.00 до 20.00, без выходных и праздников. О тех временах у меня самые тяжёлые воспоминания.

18-летняя мама

- Через год меня забрали обратно в ФЗО помощником мастера, воспитателем, - говорит Мария Абузярова. - Ученики мои были всего на 2 года моложе меня, и всё же слушались, уважали, особенно мальчишки. Все дети меня любили, так как я умела найти с ними общий язык, относилась с душой и заботой: отвечала на все их вопросы, рассказывала об обстановке в стране, о наших победах на фронте, учила играть в шахматы, беспокоилась об их благополучии. Многие ребята были сиротами, детдомовскими, поэтому относились ко мне, как к родной маме. Оберегали даже, учитывая мой возраст. Помню их любовь и заботу, их эмоции, когда приходилось расставаться.

Считаю, что мне очень повезло там работать, повезло встретить замечательных людей, которые повлияли на мою дальнейшую жизнь. Как, например, директор школы Михаил Абрамович Рубайло. Он заметил меня ещё ученицей, отметил моё стремление себя показать, оберегал меня, когда я уже работала. Именно Михаил Абрамович хлопотал, чтобы меня не забрали на фронт. Когда я получила повестку, он позвонил в Горком партии, сильно ругался: «Всех взрослых у меня на войну забрали, а сейчас ещё и детей! С кем я работать буду!» И отвоевал-таки. Помню, вскоре меня встретил военком: «Что, дезертир, как поживаешь?». А мне так обидно стало, что он меня обозвал…

Директор направил меня в Свердловск на месячный семинар учиться педагогическим премудростям, да ещё и приехал потом, талоны на питание привёз и 690 рублей моего оклада, чтоб не голодала. Я многое тогда узнала о художественно-эстетическом воспитании детей. Ещё впервые сходила в оперный театр. До сих пор Михаилу Абрамовичу за всё благодарна.

День радости

- В ФЗО я проработала до 1945 года. Отлично помню День Победы. Ночью выпал лёгкий снежок. Я тогда жила в общаге мальчиков, радио никогда не выключала, с ним всегда вставала. Но тут оно молчало. Вдруг забегает девочка Паша Бабушкина и кричит: «Мария Петровна, война кончилась!» Я всерьёз подумала, что она сошла с ума, как сошла с ума другая девочка Саша Курочкина, на глазах у которой при бомбёжке поезда убило маму и младшего брата. А потом узнала, что война, действительно, кончилась. Сколько же было у нас тогда радости! - на этой доброй ноте завершает свой рассказ Мария Петровна.

После войны Мария Петровна Абузярова продолжила педагогическую деятельность. В 1973 году приехала в Заречной. До 55 лет работала в яслях детского сада «Рябинка». Потом трудилась в СФТИ (СФ НИКИЭТ) И выйдя на заслуженный отдых, не раз выручала коллег: никогда не отказывалась подработать. Она носит заслуженные звания «Труженик тыла» и «Ветеран труда». И до сих пор в свои 99 лет чётко помнит военное время, непростые испытания, которые пришлось перенести.

Фото автора