Чернобыльское Лучистое

Т.С. ХМЕЛЕВСКАЯ,

ликвидатор Чернобыльской аварии

Памятная дата 26 апреля 1986 года. Наш самолёт приземлился в аэропорту «Борисполь». Две группы из Заречного прибыли по путёвке выходного дня в Киев. С одной из них прилетела я, другая группа состояла из работников Белоярской АЭС. Мне повезло, у меня сегодня 37 день рождения, не успела я сойти с трапа самолёта, как у меня в руках оказался букет тюльпанов. Только в гостинице за завтраком к нам подошёл молодой человек и сообщил, что на Чернобыльской АЭС произошла авария. Баэсовцы насторожились, а наша группа значения этому не придала – мы не имели понятия ни о радиационных зонах, ни о бэрах, ни о кюри. Всё было хорошо, но экскурсионные автобусы постоянно приходили с опозданиями, гораздо позже выяснилось, что на этих самых автобусах эвакуировали жителей эпицентра аварии – Припяти. А пока все жители Киева наслаждались предпраздничной суетой. Был тёплый день. Со стадиона шли спортсмены в одинаковых красивых формах, по улице бегали ребятишки, а мамочки с колясками прогуливались вдоль аллей. Продавцы мороженого и прохладительных напитков наперебой зазывали покупателей.

Вернувшись в Заречный, мы уже знали, что нас ждёт проверка «на чистоту». На пороге дома появились дозиметристы: «Покажите вещи, которые привезли оттуда, обувь, одежду… Одежду тщательно выстирать, обувь выбросить. Это приказ!»

Затем – командировка в качестве кухонной рабочей в Чернобыль. Мы мыли посуду, полы в столовой и асфальт перед столовой. Из шланга мы размывали водой нашу территорию, а напротив нас с соседних зданий солдаты таким же методом, только с пеной, размывали крыши домов. На руках у нас были обыкновенные резиновые перчатки, которые постоянно рвались и которых хронически не хватало. Хозяйственное мыло нам приходилось резать на 2-4 части, но оно всё равно быстро заканчивалось, так как нашим посетителям приходилось не по разу перемывать руки. У входа в обеденный зал стоял дозиметрист и отправлял всех недомытых снова к умывальникам. Один раз дали бутылку моющего средства цвета лимона. Кто-то спросил: «Яблочное вино несёшь?» - «Ага! Чернобыльское лучистое…»

В марте 1987 года я снова поехала в Чернобыль, на этот раз мойщицей посуды. С утра до вечера мыла посуду вручную. Санитарный врач проверяет дозиметром стопку тарелок за стопкой: «Это перемыть, это тоже, и это перемыть!» «Но ведь я их мыла в нескольких водах и полоскала не раз,» - попробовала я возразить. «Девочки, милые, это не та грязь, которую можно увидеть. Прибор не обманывает,» - терпеливо объясняет врач. И снова всё сначала. Руки уже красные, распухшие по локоть. Ноги, мои бедные ноженьки тоже опухают который день и становятся похожими на ноги слона и уж не входят ни в одну обувь. К концу рабочего дня уже еле-еле ими передвигаю. Подруга каждый вечер растирает мои многострадальные ноги и предлагает уехать. От возмущения я даже вскочила: «Хочешь, чтоб мне звание дезертира присвоили? У нас в роду таких не было. Моя мама до Берлина в войну дошагала, а я только до Чернобыля. Ничего, мне бы только день простоять да ночь продержаться…»

Вернувшись в очередной раз из такой командировки, начинаешь по-новому ощущать и ценить этот яркий многоголосый мир, в котором ты живёшь. Позади чёрные, как графит, лица людей, позади рукотворны саркофаг, в который люди уложили ядерный огонь. Стихи и песни складывались от впечатления увиденного и услышанного. Никто из тех, кто побывал тогда в Чернобыле, не знал, что его ждёт впереди.

Знали ли мы тогда, какие испытания нам придётся пройти: больницы, голодовки, митинги протеста и суды! Началась отчаянная борьба за выживание, которая длится уже почти четверть века. Поначалу мы все были отмечены грамотами, медалями, орденами, нами гордились и восхищались. Потом началась травля, потом нас забыли…

На фото: каждый год 26 апреля чернобыльцы собираются у памятника жертвам радиационных аварий в Екатеринбурге. ( в центре – Т.С. Хмелевская)