Безмолвный лес

БЕЗМОЛВНЫЙ ЛЕС

Зажглись осенней позолотой красавицы-березки. Даже осина дрожать перестала в эти по-летнему теплые деньки. Зовет к себе лес молчаливым таинственным зовом. Идут и едут к нему люди – отдохнуть, послушать тишину, поджарить шашлычок и поохотиться за грибами и ягодами. Всех примет лес. Обласкает легким ветерком, нашепчет много хороших слов на прощанье и, как истинный друг, не потребует благодарности. Но, увы, каждый из нас по-своему благодарит этого друга за лесные щедроты.

Нагляделась я в один из своих походов на такую семейку. Только я в лес вошла – глядь, тормозит на дороге микроавтобус. Вываливаются из него два молодца и оглядывают окрестности. Оглядели, выбрали широкую лесную дорожку без колдобин. Невдалеке озерцо небольшое просматривается. Кроме головастиков, там ничего не водится. Лягушки не уснули еще. Квакают, будто приветствуют нежданных гостей. Ну, они и подъехали к озерку поближе. Полянка там была. Все честь по чести – располагайся и отдыхай.

Выползли из автобуса две пышнозадых дамы и ребятня с ними – три киндера, один другого нахальнее. Сразу стали лягушку по берегу прутиком гонять и похлестывать. Мужички тут же жаровню – мангал присобачили. Камней нет, так они срубили березки молодые. Обстругали их, в землю воткнули и жаровню к ним прикрутили. Даже из стволов типа скамеек что-то соорудили. Это чтобы на земле не сидеть.

Я со стороны наблюдаю, что же дальше будет? Чувствую, что ничего хорошего. В машине музыка затюкала вовсю. Пес огромный, мохнатый, всех птичек лесных облаял. Каждую березку, стервец, пометил, подняв лапу. Тут и шашлычком вскорости запахло. Да так аппетитно, аж слюнки потекли. Дамы уже скатерку расстелили, еду и напитки всякие выставили. Тут ребятня совсем неподалеку лягушку гонять перестала и завела разговор дюже интересный.

- Давай, - говорит старшой, - мы ее надуем через соломинку. Я такое уже видел. Раздуется лягушка, как шарик, а потом лопнет. Вот потеха-то будет!

Младшие рты пораскрывали, а придумщик главный уже к лягушачьей заднице травинку пристраивает. Тут уж я не выдержала и предстала перед ними, да как заору во всю глотку:

- А ну, пошли отсюда, паскудники! За что бедное земноводное мучаете?! – и палкой для вида помахала. Они и прыснули с визгом в разные стороны родителям под крылышко.

Смотрю, а лягушечка так тяжко дышит, бока раздуваются, а в глазах, как у человека, печаль великая. Сорвала листик большой, завернула ее, страдалицу, да в озерко аккуратно опустила. Если околеет, так все же в родной среде.

…Тишины уже не было, бабахающая музыка давила на лес, на полянке орали, визжали – он, лес, все слышал?.

Часа через четыре компания отбыла во свояси. Полянку было не узнать: затоптали, загадили, бутылок накидали. Трава машинным маслом полита и бензином воняет. Пластиковые бутылки на воде как плоты держатся. И вот что интересно - лягушки квакать перестали. Видно, от страха, товарка их перед смертью исповедалась?.

Ветерок вдруг усилился, словно деревья тоже зароптали. И так на душе моей тоскливо стало, что попросила я у них прощения за людское надругательство?

Л. Киценко