О пользе неправды

Татьяна ГОРОХОВА

Размышление на тему.

Мы, русские люди, очень любим искать правду. «Нет, ты мне правду-матку скажи, да прямо в лицо, если не боишься,» - взываем к совести друга или подруги. А когда друг или подруга эту правду говорят: «Я, конечно, не хотела тебе этого говорить, но если уж ты так просишь, у тебя и правда кривые ноги,» - это женский вариант, после которого две закадычные подруги расстаются закадычными врагами на всю оставшуюся жизнь. «Да, я тоже думаю, что я с этим справлюсь лучше,» - отвечает друг-мужчина своему, к сожалению, уже бывшему другу. Но ведь сами просили сказать правду, и получили её, зачем же обижаться?

А вот характер у нас такой: да, мы хотим услышать правду. Но только ту, которую готовы услышать. Спрашивая подругу, не кривые ли у вас ноги (простите, но это самый яркий пример), вы явно ждёте, что она будет вас разубеждать, говорить комплименты, рассказывать, что у вас самые красивые ноги на свете, гораздо красивее её собственных. Скажите, ну кто способен признать себя хуже другого? Никто. Тогда зачем мы задаём такие провокационные вопросы?

Всё очень просто: чтобы нам соврали. На самом деле мы желаем услышать сладкую ложь, а не горькую правду. Мне кажется, именно поэтому остаются без ответа извечные русские вопросы кто виноват и что делать. Кто виноват в том, что мы часто работаем не там, где хотелось бы? Да мы сами. Как часто, стоя в очереди, например, в банке, с удивлением наблюдаешь за кассиром, молодую женщину, которая с отвращением смотрит на посетителей, специально говорит тихо, заставляя переспрашивать её по многу раз одно и то же, на что сама же язвительно вопрошает: «Вы что, глухой?» В её глазах прямо ненависть какая-то ко всем клиентам, стоящим к её окошку. Кажется, она рада была бы, если бы все эти бестолковые пенсионеры, ничего не понимающие тётки исчезли бы из поля её зрения. Пенсионеры и тётки, чувствуя эту неприязнь, заискивающе заглядывают ей в глаза и ловят каждое слово.

Продавщица с ненавистью смотрит на бабулю, которая покупает 200 граммов вон тех карамелек, 150 – в тех красненьких фантиках, ещё 150 в синеньких, нет, пожалуй, эти я брать не буду… Может, прямо в глаза и не скажет работник прилавка все слова, которые хочется, но так глянет, что бедная старушка оправдываться начнёт: «Дак, внуков много, в гости придут, всех угостить хочется, а пенсия маленькая… А так, глядишь, вроде и много конфеток-то. Ты мне, милая, положи всё-таки синеньких…»

Про любовь дворников к людям, которых они считают прям фабрикой по производству мусора, и говорить не приходится. Чиновники всех рангов злятся, что электорат им попался совсем не тот, какой хотелось бы. Воспитатели за голову хватаются, рассказывая, что вытворяют эти несносные детки в детском саду. Никогда не забуду, как на юге, в посёлке у моря, стоя в очереди к междугороднему телефону, наблюдала такую сцену.

Молодой человек разговаривал по телефону, за ним стояла небольшая очередь: не спина к спине, а так, интеллигентно, на небольшом расстоянии, чтобы не подслушивать. Молодой человек говорил сначала спокойно, затем громче, громче, пока не сорвался на крик: «Мама, ты не знаешь, какие это дети! Это ужас, а не дети! Мама, они не спят в сончас! Мама, они спрятали мои тапки, а когда я их нашёл, они были все мокрые! Мама! Это не дети!..» Вся очередь, соблюдая приличия, сначала посмеивалась в кулачок, но чем громче кричал молодой человек, тем смешнее становилось всем окружающим и нам, учителям, которые привезли в этот южный посёлок детей на отдых. Мы уже поняли, что этот молодой человек работает вожатым в одном из оздоровительных лагерей, что детей он не любит, боится, и теперь вот во всеуслышание жалуется своей маме. Встречая его потом на пляже, вздыхали вслед: несчастный…

Кто виноват в этих ситуациях? Если ты не любишь детей, зачем пошёл работать в лагерь? Привлек отдых на юге да ещё и возможность заработать? Если тебя раздражают пенсионеры, зачем ты пришла работать в банк? Смените работу, найдите то, что вам по душе, где вы сможете получать удовольствие от того, что делаете. «Но ведь в банке зарплата, где ещё можно столько заработать?» - могут мне возразить. Ну, и в этом случае тоже себе не врите: работаете за деньги, терпите посетителей. «Так работу ещё найти надо, а тут всё хорошо, только люди раздражают. А как её искать, работу? Это ж надо бегать, искать… А вдруг не найду, что тогда делать?.. А если найду, а какой там начальник? Вдруг злой, а здесь вроде бы ничего…»

Требуя иной раз правды, мы не хотим её слышать. Более того, если нам всё-таки её скажут, эту правду, ещё и обижаемся. «Доколе мы будем терпеть это безобразие?» - доколе терпите, дотоле и будете. «Сколько можно терпеть, уже вся терпелка кончилась?» Значит, ещё не вся, если ещё терпите. Неприятно, правда, слышать такое? Хотя, кому нужна ЭТА правда? Давайте уж поругаем все вместе тех, кого все ругают: «Да, они виноваты, терпеть не можем, некуда уже! Это мы молодцы, всё терпим и терпим, хоть и не можем. Ну, соврите нам ещё, пообещайте в очередной раз, что всё будет хорошо, а мы и поверим!»

Чтобы правду найти, надо иметь смелость. Но ведь не искать-то легче: ругаться на всех и вся, жаловаться на судьбу, выслушивая привычное враньё и сетуя на то, что никак правду не найти…

Всё возвращается на круги своя. Как писал когда-то Владимир Высоцкий: «Но люди все роптали и роптали, но люди справедливости хотят: "Мы в очереди первые стояли, - а те, кто сзади нас, уже едят..."

Версия для печати